Оканчиваю слушать книгу Джима Корбетта "Кумаонские людоеды", в которой знаменитый охотник описывает, как он помогал жителям этого горного региона северной Индии избавиться от тигров-людоедов (и леопардов - тоже), буквально терроризировавших этот край. Это тот редкий случай, когда про профессионального охотника хочется сказать: охотник-гуманист. Первый тигр-людоед, которого ему удалось застрелить (было это в 1907 году), сначала наводил ужас на непальские деревни (там он съел около 200 человек). Когда непальским крестьянам удалось его изгнать, он переселился в горные районы Индии, где за 4 года до приезда Корбетта съел ещё 234 человека. За время преследования, описаннного в книге, число жертв увеличилось ещё на 10. Я написал "преследование" и сразу почувствовал, насколько это слово неточно отражает то, что происходило. Но точных слов для подобной ситуации в русском языке, похоже, и не существует. Это была взаимная охота. Человек охотился на тигра, а тигр - на человека. Это был охотничий поединок.

Когда Корбетт прибыл в одну из деревень этого региона, он увидел картину, напомнившую мне исторические описания чумных или военных времён. Связи между деревнями были практически полностью разрушены. В особенно острые периоды люди боялись выходить из своих домов по нескольку дней, предпочитая голодать и - как бы это сказать помягче? - разводить антисанитарию. Практические не было семей, у которых кто-то из близких не пострадал. У одного из мужчин, с которым беседовал охотник, тигр съел жену и двух сыновей. Тигр (на самом деле это была тигрица) даже не пытался выслеживать одиночек в джунглях (люди уже не рисковали ходить поодиночке). Он подкрадывался и выхватывал одного из работавших недалеко от дома или в поле людей и уносил в джунгли. Крестьяне цепенели от страха и редко пытались помочь пострадавшему. Поэтому один из описанных случаев особенно поразил меня. Это произошло за год до приезда охотника. Приведу цитату:

Прямо над дорогой на склоне холма владелец хутора построил себе хижину. Жена его - мать двоих детей, мальчика четырех лет и девочки шести - была младшей из двух сестер. Как-то раз обе сестры заготовляли траву на холме, когда внезапно появилась тигрица и схватила старшую. Младшая целых сто ярдов гналась за тигрицей, размахивая серпом и умоляя тигра-людоеда отпустить сестру и взять ее взамен. Вся деревня была свидетелем этого невероятного героизма. Протащив мертвую женщину сто ярдов, тигрица бросила ее и обернулась против своей преследовательницы. С громким ревом зверь бросился на храбрую женщину. Та повернулась, побежала вниз по холму, перебежала через дорогу, очевидно, в намерении сообщить жителям о случившемся .

Младшая сестра осталась жива, но полностью потеряла после этого случая дар речи. Корбетт, побеседовав с ней, отметил, что у неё блуждали глаза. В остальном она была нормальна. Он пообещал женщине, что отомстит за её сестру. Пообещал, но сам застыдился своих слов, т. к. не был уверен, что сможет их выполнить. Ему, как и всем, было страшно. Но есть люди, которые свой страх умеют преодолевать.

Я не буду здесь пересказывать книгу и описывать все сложности, которые преодолел охотник. Скажу только, что когда тигрица была убита, крестьяне попросили Корбетта не снимать с неё шкуру сразу. Получив разрешение, они, сменяя друг друга, пронесли тяжёлую тушу (по горным тропам!) через все деревни, чтобы все убедились воочию, что времена террора завершились, что жизнь вернулась в прежнее русло. Когда же охотник снял тигриную шкуру, он первым делом пришёл на хутор, где жила немая жещина и расстелил шкуру перед порогом её дома. Дальше опять цитирую:

Я не рискую вдаваться в теоретические рассуждения по поводу шока и противошока, так как ничего не понимаю в этом вопросе. Все, что я знаю, - это то, что женщина, которая считалась немой в течение двенадцати месяцев и четыре дня тому назад не делала даже попыток отвечать на мои вопросы, побежала от хижины к дороге, приглашая мужа и соседей прийти и посмотреть, что привез саиб. Это внезапное восстановление речи очень озадачило детей, которые не могли оторвать глаз от лица матери.

В заключение скажу, что Корбетт никогда не убивал животных просто ради удовольствия охоты. Он чаще фотографировал животных, чем убивал, и мучился совестью, даже когда приходилось стрелять в спящего людоеда. Местные крестьяне считали Корбетта святым (разумеется, в индуистском, а не в христианском значении этого слова). Они говорили, что никто не может прожить 3 дня в джунглях и вернуться оттуда живым, если у него нет небесных покровителей. На одном из сайтов я прочёл, что память о нём они сохраняют в преданиях до сих пор.

Добавить комментарий