Итак, сто лет назад центральная площадь Петрозаводска просто кишела медведями. В городской газете мелькали объявления «Желаю купить несколько медвежьих берлог не далее 150 верст от Петрозаводска », или тревожные призывы охотникам расправиться с медведем, травящим овес в черте города.

Можно было бы сказать, что страсть русского человека к медведям более чем закономерна. Но нет, эта древняя тяга к животному-тотему свойственна многим жителям Евразии и Америки. Везде, где водится этот самый грозный и опасный земноводный хищник, его почитали с древних пор. Но сегодня мы поговорим о карельском медведе, и не о том, что застыл на гербе республики, а о тех, что шуршали малинниками в этих местах в прошедшие столетия.

Медведи были те же, а вот отношение к ним у людей совершенно иное. Начнем с того, что в карельской деревне не все знали слово «медведь». Его обычно звали просто, но уважительно: «он», «хозяин», «зверь» («звирь»), еще «овсяник». В заклинаниях его называли «сын тети» - это хороший пример того, что местное население было твердо убеждено в родственных связях человечества с медведем. Считалось, что медведь – это человек, когда-то превращенный волшебным образом в зверя. Поэтому-то медведь никогда не нападал на человека сам, лишь из мести за причиненное ему неудовольствие или в качестве наказания за грех, совершенный человеком. Даже гибель коровы от лап медведя объяснялась тем, что «Бог позволил ».

Уверяли, что частенько под снятой медвежьей шкурой находили кушак. опоясывающий тушу, а то и остатки одежды и украшений. Родственные связи были причиной, по которой не употребляли в пищу медвежье мясо. Зато успешно сбывали в город шкуру, медвежьи окорока и лапы, а себе оставляли целебный жир. Очевидно, что вера в родство не мешала людям охотиться на медведя. и среди охотников были те, кто занимался исключительно охотой на «зверя».

Охота на медведя на Руси

В древности охота на медведя представлял собой целый ритуал, сложный и долгий. Мы знаем о нем из песен-заклинаний, записанных исследователями еще в 18-19 веках, когда он уже исчезал из деревенского обихода.

На охоту на медведя отправлялись весной, когда медведь от спячки терял 2/3 былой силы. Тот, кто нашел берлогу, устраивал трапезу для охотников, которые собирались с ним на охоту. Перед самой охотой мужчины мылись в бане. им было предписано половое воздержание. Скатерть со стола брали с собой в лес и там, на импровизированном помосте, продолжали трапезу. Не стоит думать, что охотники любили покушать: любой пир был призван снизить опасность охоты, магически воздействовать на нее.

Женщинам запрещалось принимать участие в праздниках, связанных с жертвоприношениями. Но, неся в деревню тушу убитого медведя. привязанную за лапы к шесту, мужчины пели песни, в которых обращались к женам:

Вымыты ли скамьи уже,

Подметены ли полы,

Прибывающему издалека гостю?

Убитый медведь. 1903 г. Кемский уезд, Архангельская губерния. Фотография из книги «Kainuun historia»

При этом люди, со свойственным им не желанием быть в чем-то виноватыми, оправдывались, таща убитого «родственника»:

Дал нам лес медовую лапу!

Не ловил я его с ружьем,

И не гнался и не стрелял:

Сам споткнулся он с коряги,

Сам скатился с дуги.

В избе уже снятую медвежью шкуру опускали на лавку, потом расстилали на столе.С медведем могли даже здороваться за лапу. После этой торжественной встречи назначали день праздника, который в переводе на русский назывался «праздник головы, или свадьба». Эта «медвежья свадьба» была симбиозом пира, свадьбы и похорон .

Медвежья свадьба

Под пение слов «Прочь, парни, из сеней, девушки от дверных косяков, при входе хорошего в избу, вступлении святого в жилище», голова медведя, как вместилище его души, занимала почетное место в верхней части стола, где обычно сидел хозяин, в красном углу. Среди гостей выбирали «жениха» и «невесту», которые садились подле головы.

Чаша с головой обходила весь стол под пение песен. В 17 веке мужчины пили пиво из медвежьего черепа и рычали как медведи, добывая дополнительную удачу себе на охоте.

Зубы из черепа раздавались охотникам, а на утро останки медведя-гостя относили в лес: череп вешали на ель или сосну, а кости зарывали в корнях дерева.

Таким образом, медведь возвращался к дереву-прародителю, а люди, выпив пива, молча шли домой.

Практический подход к охоте на медведя

К началу 20 века медвежья свадьба почти исчезла: стал преобладать практический подход к добыче медведя. В Петрозаводском уезде особой статьей дохода крестьян-охотников была продажа городским охотникам мест залегания медведей на спячку и помощь в охоте на медведя в берлоге.